Неточные совпадения
По просьбе молодого
священника возила книги ему, и опять слушала, не
делаясь семинаристом, рассеянно, его мысли и впечатления, высказанные под влиянием того или другого автора.
Потом неизменно скромный и вежливый Тит Никоныч, тоже во фраке, со взглядом обожания к бабушке, с улыбкой ко всем;
священник, в шелковой рясе и с вышитым широким поясом, советники палаты, гарнизонный полковник, толстый, коротенький, с налившимся кровью лицом и глазами, так что, глядя на него,
делалось «за человека страшно»; две-три барыни из города, несколько шепчущихся в углу молодых чиновников и несколько неподросших девиц, знакомых Марфеньки, робко смотрящих, крепко жмущих друг у друга красные, вспотевшие от робости руки и беспрестанно краснеющих.
И никому из присутствующих, начиная с
священника и смотрителя и кончая Масловой, не приходило в голову, что тот самый Иисус, имя которого со свистом такое бесчисленное число раз повторял
священник, всякими странными словами восхваляя его, запретил именно всё то, что
делалось здесь; запретил не только такое бессмысленное многоглаголание и кощунственное волхвование священников-учителей над хлебом и вином, но самым определенным образом запретил одним людям называть учителями других людей, запретил молитвы в храмах, а велел молиться каждому в уединении, запретил самые храмы, сказав, что пришел разрушить их, и что молиться надо не в храмах, а в духе и истине; главное же, запретил не только судить людей и держать их в заточении, мучать, позорить, казнить, как это
делалось здесь, а запретил всякое насилие над людьми, сказав, что он пришел выпустить плененных на свободу.
Эллинист Печерин побился, побился в страшной русской жизни, не вытерпел и ушел без цели, без средств, надломленный и больной, в чужие края, скитался бесприютным сиротой,
сделался иезуитским
священником и жжет протестантские библии в Ирландии.
Архиерей проехал мимо и, увидя отворенные двери в церкви, остановился и послал спросить, что
делается;
священник, несколько побледневший, сам вышел к нему и через минуту возвратился с веселым видом и сказал нам...
Лицо
священника делается сразу настороженным и неприятным. Гаврило замечает опасность… Его красивые глаза навыкате выкатываются еще больше и как бы застывают. Но останавливаться уже поздно.
Лицо у
священника сделалось язвительное и злое.
По совету старца он не
делается монахом, а лишь
священником.
Государь этого не знал до самого приезда в Россию, а уехали они скоро, потому что у государя от военных дел
сделалась меланхолия и он захотел духовную исповедь иметь в Таганроге у попа Федота [«Поп Федот» не с ветра взят: император Александр Павлович перед своею кончиною в Таганроге исповедовался у
священника Алексея Федотова-Чеховского, который после того именовался «духовником его величества» и любил ставить всем на вид это совершенно случайное обстоятельство.
Словом, вся эта служба производила впечатление, что как будто бы она была точно такая же, как и наша, и только дьякона,
священника и алтаря, со всем, что там
делается, не было, — как будто бы алтарь отрублен был и отвалился; все это показалось Вихрову далеко не лишенным значения.
— Скончалась, мой друг! и как еще скончалась-то! Мирно, тихо, никто и не слыхал! Вот уж именно непостыдныя кончины живота своего удостоилась! Обо всех вспомнила, всех благословила, призвала
священника, причастилась… И так это вдруг спокойно, так спокойно ей
сделалось! Даже сама, голубушка, это высказала: что это, говорит, как мне вдруг хорошо! И представь себе: только что она это высказала, — вдруг начала вздыхать! Вздохнула раз, другой, третий — смотрим, ее уж и нет!
— Но пока я выбирал якорь, отец получил удар веслом в грудь — вырвало весла из рук у него — он свалился на дно без памяти. Мне некогда было помочь ему, каждую секунду нас могло опрокинуть. Сначала — всё
делается быстро: когда я сел на весла — мы уже неслись куда-то, окруженные водной пылью, ветер срывал верхушки волн и кропил нас, точно
священник, только с лучшим усердием и совсем не для того, чтобы смыть наши грехи.
Сделавшись дамою, Татьяна Васильевна пыталась было играть роль в наших государственных и дипломатических кружках, но тут у ней не вытанцовывалось, и она, перейдя в оппозицию, устремилась в православие: устроила у себя домовую церковь, наняла
священника и ежедневно выстаивала заутреню, обедню и даже вечерню.
Вышел
священник и, склонив голову немного вниз, начал возглашать: «Господи, владыко живота моего!» Бегушев очень любил эту молитву, как одно из глубочайших лирических движений души человеческой, и сверх того высоко ценил ее по силе слова, в котором вылилось это движение; но когда он наклонился вместе с другими в землю, то подняться затруднился, и уж Маремьяша подбежала и помогла ему; красен он при этом
сделался как рак и, не решившись повторять более поклона, опять сел на стул.
Но она не ждала ответа и прислала депешу, что уже выехала. А ему между тем становилось все хуже. Телеграммами мы менялись два раза в день (она, к несчастию, заболела в дороге). В первый день Рождества, к вечеру, ему
сделалось очень худо, так что он потребовал к себе
священника и в десять часов вечера причастился. На другой день я пришла к нему; он был очень слаб и еле узнал меня.
Когда
священник с крестом обернулся к нам, поздравил и сказал, что он крестил меня и вот бог привел и венчать, Катя и его мать поцеловали нас, и послышался голос Григория, зовущего карету, я удивилась и испугалась, что все кончено уже, а ничего необыкновенного, соответствующею совершившемуся надо мною таинству, не
сделалось в моей душе.
Попа нет, на листу лежать не станут [За великой вечерней в Троицын день три молитвы, читаемые
священником, старообрядцы слушают не стоя на коленях, как это
делается в православных церквах, а лежа ниц, причем подкладывают под лицо цветы или березовые ветки.
Ему
делалось хуже, он стал тяжело дышать и потребовал
священника.
«Вдруг, когда после громкого пения в церкви
сделалось тихо, и слышались только молитвы, вполголоса произносимые
священником, раздался какой-то легкий стук за дверями, — отчего он произошел, не знаю, помню только то, что я вздрогнул и что все, находившиеся в церкви, с беспокойством оборотили глаза на двери; никто не вошел в них, это не нарушило молчания, но оно продолжалось недолго — отворяются северные двери, из которых выходит великий князь Николай Павлович, бледный; он подает знак к молчанию: все умолкло, оцепенев от недоумения; но вдруг все разом поняли, что императора не стало, церковь глубоко охнула.
То, что я не содрогнулся описать просто и объективно то, что
священник делает для приготовления этого, так называемого, таинства, то это совершенно справедливо; но то, что это, так называемое, таинство есть нечто священное и что описать его просто, как оно
делается, есть кощунство, — это совершенно несправедливо.
А потому советовал не томить более дитя в монастыре, а устроить его в «живую жертву», Пиднебесный указывал путь не совсем чуждый и незнакомый малороссийскому казачеству: он советовал отдать Савву в духовное училище, откуда он потом может перейти в семинарию — и может
сделаться сельским
священником, а всякий сельский
священник может сделать много добра бедным и темным людям и стать через это другом Христовым и другом божиим.
Выходит, он делал то самое, что ныне без всякой помехи и без запрета
делается повсеместно так называемыми «ранними батюшками», т. е. безместными
священниками, которые теперь беспрепятственно и свободно служат в столицах и почти во всех больших городах ранние обедни, самоличное отправление которых городских
священников, очевидно, затрудняет.